И пели ей райские птицы. - Ника Январёва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Смеркалось. Лиля сдала заведующей ключи от книгохранилища, попрощалась. На сегодня работа закончена. Зашла в магазин, купила торт.
Олег возвращался позднее, но Светлана уже привела с продлёнки первоклашку. Обе шумно обрадовались кремовым розочкам. Светлана поинтересовалась:
– А по какому поводу?
– Для поднятия настроения, – усмехнулась Лиля. Пояснила:
– Дома скукотища, Пашки который уж день нет.
– Торт – это хорошо, – одобрила Светлана, – но соловья баснями не кормят. Давайте-ка мы, девочки, готовить папке ужин.
Оля шустро достала из ящика картошку, вывалила в раковину – мыть. Лиля и Светлана взялись за ножи. Новоиспечённая ученица без умолку щебетала. Лиля с улыбкой слушала, но каждый раз лицо её на секунду застывало, когда натыкалась взглядом на заметно подросший животик Светланы: оставалось два месяца… Что семейство ожидает пополнение, Олег гордо сообщил ещё ранней весной. Его радость была такой ребячески искренней, что не верилось, будто у него уже есть довольно большая дочь. Похоже, он и впрямь вступил в тот сентиментальный возраст, когда хочется нянчить и тетешкать маленькое родное существо, вместе с ним заново открывая мир…
Лицо Светланы становилось почти блаженным, когда муж, как вот сейчас, едва раздевшись и умывшись, с нетерпением бросался к ней: приникал ухом и распахнутыми ладонями к животу.
– Маленький мой, вот я и пришёл, – с нежностью бормотал он, поглаживая и прислушиваясь. А в ответ шевелилось и толкалось незнакомое, но уже любимое существо. Олег улыбался, умилённо и немножечко глупо. И уж только потом заметил Лилю.
– Привет, сестрёнка, – коснулся губами волос. Оле – подзадоривая:
– Сколько двоек, ученица?
– Да нисколько же, ну тебя! – возмутилась та.
Когда на столе появился торт, Олег тоже озаботился поиском повода:
– Я забыл о какой-то дате?
– Нет, это просто так, для поднятия настроения, – словами Лили объяснила Светлана.
Муж негромко присвистнул:
– А что такое с нашим настроением?
Внимательно посмотрел на притихшую сестру, на животик жены, неловко крякнул. Кто ж виноват, что так случилось? Что беда обрушилась именно на Лилю? Нельзя же вечно казниться – оттого, что у Лили и Павла никогда не будет полноценной семьи. Чай пили молча. Слышалось только Олино довольное мурлыканье и покачивание ногами – тоже от удовольствия. Для неё одной торт был по-настоящему сладким…
– Олег, пойдём, – после ужина Лиля потянула брата в комнату, которая раньше была её.
– Светочка, я посуду потом помою, ладно? – кротко попросил Олег и, театрально всплеснув руками, притворно посетовал:
– Ох уж эти женщины, на части рвут!
– Иди-иди уж, я сама.
– Нет, мы так не договаривались!
У Олега шла «учебная подготовка»…
Лиля плотно прикрыла за ними дверь. С Олега уже слетело наигранное легкомыслие. Он опустился на диван и с напряжением смотрел на сестру. Но она заговорила не о том, о чём ожидал.
– Олег, расскажи мне… То время, что была больна… Я ведь ничего не помню.
У мужчины вырвался шумный вздох. Появились складки на лбу. Ох, как же не хотелось к тому возвращаться!
– Лиленька, а может, и не надо? – жалобно почти проговорил Олег, приглаживая её по плечу: – Что было – то прошло, теперь всё хорошо…
Кривил невольно душой и сам понимал это. Да ведь ложь и лесть бывают и во благо.
– Как ты не понимаешь! – вскинулась из-под его руки Лиля. – Это же так страшно – без прошлого! Детство помню, школу, училище, как Павла провожали… И как таблетки глотала – тоже помню… Я хотела умереть – мне не позволили. Так дайте же мне всё узнать! Я не могу больше жить вслепую!
По её щекам текли большие круглые слёзы. Олег, опасливо поглядывая на дверь, прижал к широкой груди вздрагивающую всем телом сестру.
– Будет, будет тебе, – похлопывал успокоительно. Как в детстве, когда прибегала, жалуясь на обидчиков. Грозился тогда «покарать негодников», и кое-кому правда перепадало. А теперь кому грозить и мстить? Некому – как и в тот злополучный день, когда не смог успокоить…
Лиле было тринадцать, а Олегу двадцать, когда обрушилась на семью Гладковых беда. Казалось, все тревоги позади, ведь Олег только полтора месяца назад вернулся из армии. А нелёгкая служба его проходила на границе, и было несколько острых моментов… И каждое письмо от него ждали с нетерпением. А всегда весёлое мамино лицо на эти два года стало грустным и замкнутым. Но Олег вернулся в срок – возмужавший, широкоплечий, слегка огрубевший. И встречали его шумно и радостно. А Лилька, перешедшая в седьмой класс, нескладный длинноногий и тонкорукий подросток, отчаянно стеснялась такого взрослого брата. Олег необидно подсмеивался над ней, но было в этом что-то от добродушной снисходительности большого к маленькому. Неожиданная потеря сблизила…
В тот обычный будний день Олег ушёл в утреннюю смену на завод – вторую неделю работал в том же цехе, что и до службы. Лиля сидела с книжкой у окна: были летние каникулы. А мама и папа в отпуске, решившие купить цветной телевизор, на который пришла, наконец, открытка, отправились на их светло-сером «Жигуле» в сберкассу – снять деньги. В пяти кварталах от дома, буквально через несколько минут после того, как звали с собой упирающуюся дочь, родители попали в аварию: пьяный водитель выскочил на красный свет. Искорёженный «Жигуль» погрёб под собой изувеченные тела матери и отца. Им было едва за сорок – чуть располневшему, большому и добродушному отцу и стройной, кокетливой, совсем молодой маме…
На похороны съехались многочисленные родственники. Некоторых Лиля не видела даже на фотографии. Все они шумно вздыхали, делали скорбные лица и говорили какие-то пустые слова. Суровый и мрачный Олег руководил всем: куда-то ездил, чем-то распоряжался, что-то показывал и объяснял прибывшим. В кухне Гладковых хозяйничала в те дни большая и толстая тётя Ира, которая доводилась погибшему троюродной сестрой и жила где-то на севере. Под её руководством несколько других женщин чистили, резали, мыли, солили и перемешивали. Лиля в это время сидела на балконе и тупо смотрела перед собой.
Но вот всё и закончилось. Из дома ушли посторонние люди (Лиля не запомнила ни одного лица…) Нахлынула тишина. Лиля неприкаянно бродила по опустевшей квартире, порой натыкаясь на углы: похоже, её опухшие от слёз глаза не видели ничего вокруг. Или забиралась с ногами на кровать и сидела, уткнувшись лицом в колени. Время от времени забегали подружки – по школе, по двору. Но Лиля смотрела словно сквозь них, и разговора не получалось.
Олегу не скоро удалось растормошить сестрёнку, вывести из затянувшейся депрессии. Мягко, но настойчиво он отвоевывал её у горькой тоски. Вслух размышлял о своих делах, о каких-то посторонних предметах, чтобы только отвлечь, только согнать с лица безразлично-тупое выражение.
Вовлекал в домашние хлопоты, в походы на рынок и в магазин. Таскал – иначе не скажешь, почти насильно, – в лес, на речку, в кино, на какие-то дурацкие выставки. Иногда просто заставлял играть – в морской бой, в шашки.
Когда Олег был на работе, Лиля топила одиночество в книгах. Зачитывалась Дюма, Гюго, Жорж Санд, «Анной Карениной». Что-то иногда пересказывала девчонкам во дворе, но их вопросы и высказывания казались такими детски примитивными… С братом книги не обсуждала никогда: многого он не читал, да и неудобно отчего-то.
Лиле было почти пятнадцать, она заканчивала восьмой класс, когда Олег заметно переменился. Он стал часто задерживаться с работы, а иногда, ничего ей не объясняя, уходил в выходные и по вечерам. Это было очень обидно: Лиля привыкла располагать братом по своему усмотрению, и как само собой разумеющееся, он должен был всё свободное время проводить с ней. К тому же, прочитав уйму романов, Лиля догадывалась, в чём тут дело. Но спрашивать брата об отлучках не смела, и только дулась про себя и мрачнела, глядя на его невольную улыбку, когда возвращался.
Назревший разговор не мог не состояться. Олег позвал сестру на прогулку – как раньше. В первый момент она обрадовалась. Но потом поджала губы и неожиданно даже для себя выпалила:
– Что, поцапался со своей кралей?
Замешательство появилось на лице Олега лишь на миг. Затем он расхохотался:
– Секрет Полишинеля – так, кажется, это называется?
И, с прищуром заглянув съехидничавшей девчонке в глаза, возразил:
– А с чего ты взяла, что мы поссорились? Вовсе нет. Просто я подумал, что пора вас познакомить.
Лильке стало неудобно за свои слова, от щекотливости темы она засмущалась, покраснела, засопела и поспешила сбежать. Олег постоял, покачал головой. И чего они обе такие?! Его девушка, 17-летняя застенчивая Светлана, с большой неохотой согласилась быть представленной Лиле. А ему уже так надоели эти тайны, недомолвки, подозрительные взгляды сестрицы…
